Этот проект — о том, как звук влияет на восприятие, тело и память.
Мы собираем впечатления участников: тексты, фото, аудио, рисунки. Всё это — живой архив слушания.
Этот сайт — пространство для наблюдения, маршрутов и вдохновения.
Здесь важен не путь, а способ слышать.
Звуковые прогулки
Это практика внимательного слушания.Мы идём по городу и не просто проходим мимо, а останавливаемся, прислушиваемся, замечаем. Звук перестаёт быть фоном и становится событием.
Звук как визуальный отпечаток.
Сима.
Фотохудожница
Фотохудожница
МАршрут
Делегатский парк → Марьина Роща
Сима — фотохудожница, человек с острым зрением
и выстроенной визуальной системой восприятия. Она пришла на звуковую прогулку скорее посмотреть, чем послушать.
Но довольно быстро звук перестаёт быть для неё просто фоном, он начинает проявляться как форма, как рельеф, как материал, оставляющий видимые следы. То, что раньше было незаметным, становится плотным, почти физическим. Слушание перестраивает её взгляд — и фотография начинает работать от звука.
и выстроенной визуальной системой восприятия. Она пришла на звуковую прогулку скорее посмотреть, чем послушать.
Но довольно быстро звук перестаёт быть для неё просто фоном, он начинает проявляться как форма, как рельеф, как материал, оставляющий видимые следы. То, что раньше было незаметным, становится плотным, почти физическим. Слушание перестраивает её взгляд — и фотография начинает работать от звука.
Следы звука
Делегатский парк.Площадка
Я услышала...
«Мяч бьётся об резину, человек наступает — и звук остаётся, как отпечаток. Я подумала: вот оно — визуальное эхо звука.»
На этих фотографиях — не просто текстуры асфальта
и резины, не просто грязь или изношенные поверхности.
Это отпечатки движения, отпечатки звука. Сима воспринимает пространство не как картинку, а как резонансную поверхность, где каждый шаг, каждый удар мяча, каждый скрип подошвы оставляет визуальный след звучания.
Здесь нет людей, но их присутствие ощутимо — через то, что они оставили после себя. Протёртая резина, сбитый край, след от мяча — это немые эхо телесного звука, ускользнувшего, но не исчезнувшего.
Фотография становится медленным микрофоном: она
не улавливает сам звук, но фиксирует его последствие.
Внимательное вслушивание здесь приводит не к записи,
а к наблюдению — где звук был, и что он с собой сделал.
и резины, не просто грязь или изношенные поверхности.
Это отпечатки движения, отпечатки звука. Сима воспринимает пространство не как картинку, а как резонансную поверхность, где каждый шаг, каждый удар мяча, каждый скрип подошвы оставляет визуальный след звучания.
Здесь нет людей, но их присутствие ощутимо — через то, что они оставили после себя. Протёртая резина, сбитый край, след от мяча — это немые эхо телесного звука, ускользнувшего, но не исчезнувшего.
Фотография становится медленным микрофоном: она
не улавливает сам звук, но фиксирует его последствие.
Внимательное вслушивание здесь приводит не к записи,
а к наблюдению — где звук был, и что он с собой сделал.
«…, а потом увидела. И щёлкнула. Потому что звук ударов, эхо площадки, даже шаги — они как будто встроились в поверхность.»
«Это как field recording, но для глаз. Звук есть, но он ушёл. А форма осталась.»
Парк в восприятии Симы — это пространство звукового комфорта и визуального расфокуса, где нет давления городской структуры. Hi-Fi среда становится точкой разгона: здесь звук не настаивает, а распределяется мягко, фоново, — пение птиц, шелест деревьев, дальние голоса.
Hi-Fi среда — это не визуальное возбуждение,
а сенсорное присутствие. Звук здесь становится фоном для внимания, а фотография — следом пребывания
в тишине. Так появляется серия о парке: не как
о месте, а как о состоянии восприятия.
а сенсорное присутствие. Звук здесь становится фоном для внимания, а фотография — следом пребывания
в тишине. Так появляется серия о парке: не как
о месте, а как о состоянии восприятия.
В этом ландшафте Сима не ищет острых событий. Она впитывает рассеянность: делает общие кадры пространства, приближается к деталям — коре деревьев, талому снегу, грязи, прелой листве. Это не «картинки», а состояния среды, визуальные отпечатки её звучания.
«Мне нужно сначала побыть в пространстве. Просто походить, послушать, замедлиться. Потом появляется желание снимать.»
Hi-Fi среда: внятность, покой, расфокусировка
Делегатский парк.внутри
«В парке звук рассыпан. Он со всех сторон. У него нет направления, как в городе. Он просто — есть.»
Путь до Марьиной рощи
«Я начала фотографировать геометрию. Мне казалось, что я фиксирую сам звук — как будто он отлился в бетон.»
Lo-Fi среда:
структура, напряжение, ритм
структура, напряжение, ритм
«В городе звук движется по прямой. Машины, шаги, сигналы — у них есть направление. У них есть геометрия.»
Если парк был пространством рассеянного внимания и мягких звуков, то город для Симы — это геометрия, направленность, ритм. В городской среде её взгляд стал концентрированным: фотографии приобрели линейность, жёсткость, рельеф. Звук — не фоновый, а точечный, направленный, почти агрессивный.
Геометрия — ключевое слово. Сима буквально видит звук как форму: линии проводов, ровные бордюры, повторы столбов, даже ритмичные провалы в асфальте. Город для неё становится плоскостью, заполненной звуковыми векторами.
«В городе ты не гуляешь, ты движешься. У всего есть направление. Пространство не пускает вбок — только вперёд.»
Сима замечает, что в городе всё воспринимается как кусок, фрагмент, а не как целое. Это влияет
и на визуальное восприятие: кадры становятся обрывочными, резкими, ритмичными.
и на визуальное восприятие: кадры становятся обрывочными, резкими, ритмичными.
Сима стала видеть форму в звуке — и звук в форме.
Её городские фотографии — это визуальные лупы: столбы, провода, бордюры, повторяющиеся линии, отрезки движения. Даже звук, по её словам, становится «ревёрснутой дорожкой» — направленным фрагментом, у которого есть логика, но нет мягкости.
Её городские фотографии — это визуальные лупы: столбы, провода, бордюры, повторяющиеся линии, отрезки движения. Даже звук, по её словам, становится «ревёрснутой дорожкой» — направленным фрагментом, у которого есть логика, но нет мягкости.
Городская среда вызывает у неё напряжение, но и активизирует внимание: она начинает больше снимать, ловить не только ритм, но и внутреннюю архитектуру звучащего пространства. Звук становится триггером не к размышлению, а к действию — щелчку затвора, фиксации кадра, выделению формы.
«Звук в городе — это не поток. Это пересекающиеся сигналы. Как будто всё борется за внимание."
дальше По дороге...
Она говорит о том, что в городе звук становится острым и направленным — у каждого источника есть вектор, будь то машина, шаги или разговор. Это вызывает у неё внутреннее напряжение, но и мобилизует восприятие.
Звуки тоже воспринимаются как лупы, повторения, разрозненные элементы — особенно это видно в описании машин, стройки, сигналов светофора.
Городская среда воспринимается Симой как акустически перегруженная: здесь нет фонового звучания — всё давит, пересекается, кричит.
»
«
Сима
Это не просто прогулка и кадры, а опыт обострённого присутствия — когда звук заставляет остановиться, вслушаться и увидеть мир иначе.
конец.Итоги
«Иногда я не знаю, что чувствую, но звук помогает понять, где я и что со мной.»
Звук помогает ей лучше слышать не только окружающее, но и себя:
После прогулки чаще начала ходить без наушников и прислушиваться к звуковой среде, в которой я нахожусь. Это помогает заземлиться. Вместе с тем, как я начала вслушиваться в окружающее меня звуковое поле, я начала внимательнее наблюдать за тем, что происходит вокруг. Также после прогулки у меня появилось новое умение: теперь я думаю о том, какое формообразование у звука у той местности, в которой я нахожусь.
Слушание для неё — не о результате, а о процессе: быть в моменте, наблюдать, как звук отпечатывается в теле и в кадре. В парке она просто присутствует, позволяя пространству мягко входить через ощущения, а город требует концентрации — звук становится ритмичным и направленным, словно музыка:
«Ты слышишь мяч — и хочешь играть. Звук возвращает в настоящее.»
Фото и звук сливаются в её восприятии:
«Фотография — это след присутствия, а звук — след действия. Они похожи.»
Сима воспринимает звуковую прогулку как внутренний сдвиг — способ выйти из головы и ощутить тело через внимание и замедление. Пространство перестало быть только визуальным, оно зазвучало, открывая новое восприятие:
«Раньше я смотрела. Теперь я слышу — и вижу это иначе.»
звук как тонкая граница.
Ксюша.
Режиссерка
Режиссерка
МАршрут
Территория парка Измайлово
Ксюша — режиссерка с обострённым восприятием движения и ритма, с восприятием, настроенным на резкие сигналы и внезапные изменения. Она слушает «одним ухом», оставляя другое на случай, если потребуется уклониться. Для неё звук — это не фоновая музыка, а радар, средство держать дистанцию, способ оставаться начеку.
Но на прогулке привычная схема начинает дрожать: звук, прежде тревожный и острый, становится мягким, телесным, впускающим. Вместо системы выживания — среда присутствия. Вместо защиты — возможность задержаться, услышать, быть.
Но на прогулке привычная схема начинает дрожать: звук, прежде тревожный и острый, становится мягким, телесным, впускающим. Вместо системы выживания — среда присутствия. Вместо защиты — возможность задержаться, услышать, быть.
«Мне важно слышать предполагаемую опасность… я должна иметь возможность куда-то увильнуть или скрыться».
«нужно быть настороже телом»
«Щёлкнувшая палка, упавшая ветка — вот такие штуки я хотела поймать.»
Во время прогулки я попросил Ксюшу отказаться от привычного визуального импульса и создавать видеозаписи, ориентируясь исключительно на то, что она слышит. Эти короткие фрагменты стали её реакцией на звук — визуальным откликом, спонтанной зарисовкой, зафиксированной камерой.
а слух становится основным сенсором безопасности.
Даже когда она слушает музыку, это всегда только один наушник:
Слуховое внимание не столько выбирает, сколько отсеивает, находясь в постоянной готовности к сигналу. Звук — не фон, а тревожный интерфейс среды. Он не расслабляет, а напрягает. Как парадокс: мир, который мы привыкли не замечать, в её восприятии — плотная и потенциально угрожающая звуковая ткань.
Для Ксюши звук — не только эстетическое или познавательное явление, но в первую очередь способ предосторожности. Она воспринимает город как потенциальную зону угроз, где
Кадры рождались не из того, что красиво, а из того, что звучит. Иногда это были проезжающие велосипеды, щелчок палки, топот собаки, иногда — почти невидимые, «ничейные» звуки природы, независящие от человека. Ксюша особенно чувствовала именно такие — будто они «не имеют катализатора» и происходят сами по себе.
ловись Звук большой и маленький
«Мне нравились случайные штуки, типа щёлкнувшей палки… звуки, которые производятся не людьми.»
Ксюша называет себя человеком, который «часто вращает головой» в поисках источника звука. Она обращает внимание не на громкое, а на незначительное, случайное: шорох листьев, чириканье птиц, отрывок чужого разговора.
Эти звуки как будто вытаскивают её внимание из внутреннего мира и направляют наружу.
Эти звуки как будто вытаскивают её внимание из внутреннего мира и направляют наружу.
«Очень часто обращаю внимание на какие-то маленькие звуки… Но это мне мешает. Я упускаю общую картину.»
Или чужие голоса в метро, которые звучат «слишком тонко» и «превышают лимит допустимого».
Звуковая экология
Тишина — это то, что не требует реакции. Это саундскейп дома, где можно не слушать, а просто быть.
Например, мотоциклы ночью: «Этот пик… чувствуется как резь в зубе»
«Наверное, тишина — это звук квартиры.
Со всеми голосами из-за стены, фоновым шумом улицы."
Со всеми голосами из-за стены, фоновым шумом улицы."
«Очень раздражающие голоса в метро… Я даже могу пересесть. Когда звук превышает шум поезда, это может дезориентировать.»
«Тишина — это когда нет перегруза новыми звуками. Когда ты просто привыкаешь.»
С другой стороны, комфорт ассоциируется с тишиной, но тишина для нее — это не отсутствие звука, а наличие привычных, смазанных шумов: квартира, улица за окном, далёкий гул города. Это пространство, в котором нет «новых» звуков, нет сенсорного давления. Она называет такую тишину — тишиной безопасности.
В этом понимании тишина — не антоним звука, а его дружественная форма.
В этом понимании тишина — не антоним звука, а его дружественная форма.
Ее раздражает не сам звук, а его нарушение звуковой экологии. Если среда звучит определённым образом, то любое отклонение от нормы дезориентирует, как сбой в системе. Это тонкое восприятие границ тишины и вторжений в неё — как если бы у звука был социальный такт.
Есть звуки, которые она буквально не выносит — не потому, что они громкие, а потому что они выбиваются из контекста.
«Звук того, как в железном барабане крутятся и жарятся подсолнечные семечки… очень сильно врезался в память.
Память
Падающая тень на воде, колыхание травы, всплеск у берега — всё это напоминало воспоминание, которое ты не можешь точно локализовать, но чувствуешь всем телом.
Я недавно услышала этот звук — и сразу вернулась туда. Это было почти физически."
«Шум леса… переносит в то самое время.
В безопасное пространство детства.»
В безопасное пространство детства.»
«Я родилась в лесу. И когда я слышу шелест листвы и птиц — это как будто возвращение туда.»
Её видеозаметки — это визуальные фиксации мимолётных звуковых триггеров, как если бы камера пыталась догнать воспоминание. Она снимала не чтобы зафиксировать событие, а чтобы задержать момент перехода: между настоящим и прошлым, между внешним и внутренним. Это не видео как документ, а видео как тактильная память.
Этот звук из прошлого — домашний, семейный, технически несовершенный, но хранящий тепло. И точно так же в парке Ксюша реагировала на неидеальные, незначительные, но живые звуки — как будто в каждом из них есть зацепка за что-то ускользающее, личное.
Во время прогулки по парку Измайлово эти природные звуки — шелест листвы, треск веток, щебетание птиц — становились не просто акустическим фоном, а точками входа в иное состояние. Камера Ксюши фиксировала не событие, а ощущение — кадры, снятые в моменты звучащей памяти, получались как будто вне времени.
Слух запускает у Ксюши процесс возвращения — не логического, а чувственного, почти физического.
Он активирует телесную память, пробуждает образы, воскрешает забытые ощущения — не в форме воспоминаний, а в виде прямого опыта возвращения.
Он активирует телесную память, пробуждает образы, воскрешает забытые ощущения — не в форме воспоминаний, а в виде прямого опыта возвращения.
«Я бы отдала звуку чуть-чуть меньше важности, чем картинке. Совсем чуть-чуть.»
Звук.Ритм.Структура
«Всё, что я могу — органично или выразительно соединять фрагменты звуков.»
Ксюша не композитор, но работает со звуком как с выразительным материалом. Во время съёмок и монтажа она полагается на интуицию: слушает, выделяет, соединяет. Звук для неё — не фон, а ритм, структура, дыхание кадра. Даже «сырой» шум камеры может стать полноценным художественным решением, если он говорит о настроении больше, чем музыка.
»
«
Ксюша
«Расширение восприятия помогает понять себя. Это не просто тренировка слуха — это способ жить внимательнее.»
«Это было насильственное переключение. Но оно было нужно.»
«Ты становишься полнее. Подружиться с окружающим миром — вот, наверное, зачем это нужно.»
конец.Итоги
Прогулка для меня оказалась очень важной штукой. Было тяжело в процессе — в основном потому, что сложно избавиться от мысли, что для того, чтобы слышать звуки, ты должен делать это как-то по-особенному, хорошо, правильно, обостренно, слыша все одновременно или наоборот, деля и членя на отдельные источники.
Но даже с этими сомнениями меня переключило. В течение месяца я периодически возвращалась мыслями к этому опыту, и это были моменты, когда все вокруг внезапно замедлялось и я, прислушиваясь, осознавала себя.
К сожалению, со временем, кажется, опыт слушания перешел у меня из практического упражнения, которое применяешь, в воспоминания о крутом событии, когда тело переключилось и вышло из автоматизма. Я думаю, опыт слушания надо повторять и практиковать, как и все остальное. Хотя — не знаю, не превратится ли он тогда сам в автоматизм. Я просто рада, что я с этим столкнулась и что на мне это сработало именно так.
Но даже с этими сомнениями меня переключило. В течение месяца я периодически возвращалась мыслями к этому опыту, и это были моменты, когда все вокруг внезапно замедлялось и я, прислушиваясь, осознавала себя.
К сожалению, со временем, кажется, опыт слушания перешел у меня из практического упражнения, которое применяешь, в воспоминания о крутом событии, когда тело переключилось и вышло из автоматизма. Я думаю, опыт слушания надо повторять и практиковать, как и все остальное. Хотя — не знаю, не превратится ли он тогда сам в автоматизм. Я просто рада, что я с этим столкнулась и что на мне это сработало именно так.
Даже природные звуки перестают быть фоном и становятся насыщенной информацией, которую нужно обработать. В этой усталости есть что-то откровенное: она говорит о непривычности открытого восприятия. Это не дискомфорт — это граница. И всё же именно через усталость — приходит сдвиг.
Звук в этой прогулке не только утомлял, но и перенастраивал внутреннее восприятие. Для Ксюши это стало формой психологической поддержки — не в смысле комфорта, а как вмешательство, мягкое, но решительное.
Звук в этой прогулке не только утомлял, но и перенастраивал внутреннее восприятие. Для Ксюши это стало формой психологической поддержки — не в смысле комфорта, а как вмешательство, мягкое, но решительное.
Эта прогулка не была медитацией в прямом смысле — но она создавала условия, в которых внимание становится собранным, сосредоточенным. Это не избавление от тревоги, а приглашение к присутствию. Слушать — значит быть здесь. Ощущать шум, паузы, резкость, тишину — и через это восстановить связь с миром.
Это не усталость от громкости, а от глубины: от постоянного усилия удерживать внимание на том, что обычно мы пропускаем. Тело привыкает не слышать, и когда ты возвращаешь слуху приоритет, организм начинает сопротивляться.
«Я чувствую себя перегруженной звуками… как после тренировки. Мне хочется, чтобы уши просто сели и больше ничего не слышали.»
Активное слушание — это не просто внимательность, это сенсорная работа. И, как любая работа, она утомляет. Хотя прогулка проходила в природной среде, среди пения птиц и шелеста листвы, Ксюша заметила: спустя полтора-два часа у неё «устали уши».
звук как внутренняя топография.
Никита.
Креативный продюсер
Креативный продюсер
МАршрут
Нескучный сад → Ленинский проспект
«После прогулки я почувствовал себя чуть более человеком.»
Никита — креативный продюсер, текстовик, человек языка.
На звуковой прогулке он не просто слушает, он соединяет звук с памятью, метафорой, вниманием. Его восприятие — это черновик внутренних состояний, где каждый шорох может стать образом, а шум дороги — распасться на ритмы и смыслы.
Никита — креативный продюсер, текстовик, человек языка.
На звуковой прогулке он не просто слушает, он соединяет звук с памятью, метафорой, вниманием. Его восприятие — это черновик внутренних состояний, где каждый шорох может стать образом, а шум дороги — распасться на ритмы и смыслы.
«Ты идёшь, стараешься не думать. Просто воспринимать. И в какой-то момент это работает, как баня: ты напрягаешься, чтобы соединиться со звуками, а потом — расслабляешься»
Здесь тишина не пуста, она живая: «Это тишина, где всё звучит, но ничего не выделяется. Ты слышишь, но не обязан анализировать».
«Когда всё знакомо — ты не дистрактишься. Можно просто быть в себе и думать»
Сначала — привычная городская тревожность, разговоры, сомнения. Но в движении по Нескучному саду, среди деревьев и рассеянных звуков, приходит неожиданное состояние. Никита называет его медитацией через звук.
чик-чирик
чик-чирик
— и называет это игрой. Он не анализирует, а воображает.
Первые звуки природы вызывают у него ассоциативную волну. Он слышит птиц как оркестр, где каждая издаёт свою партию, —
Нескучный сад воспринимается как безопасная среда. Шум не давит, потому что он мягкий, неагрессивный, не требует реакции.
ет.
земля
[ЧИРИК]
[ЧИК]
[куку]
[КАР]
[мартышка]
[Топ-топ]
[ОПАВШИЕ ЛИСТЬЯ ТОЖЕ]
[ФУТБОЛИСТЫ ПОЮТ КАК ПТИЦЫ]
Приводит обратно в тело. Вырезает пространство для внутреннего диалога.И в этом, по его словам, нет ничего эзотерического — это просто работа внимания.
Он чувствует, что звук за
Он говорит, что активное слушание — это не просто внимание, это переход в другое
со
ни
е
я
сто
[БУДДА]
[КУРТКА ШУРШИТ КАК ПОЕЗД
(МЫ В ДОРОГЕ)]
[ТЕТЯ СВЕРХУ НАД ВСЕМ]
На футбольной площадке он замечает: каждый игрок — как отдельная птица, у каждого свой звук. Это слышание в слоях, где каждый шум превращается в образ, каждый образ — в сцену.
Его звук — это метафора. Дорога звучит как море:
А когда женщина вещает через динамик в парке, он говорит:
«Это была как богиня сверху. Всевидящая и запрещающая. Очень мифический звук».
Куртка шуршит, как поезд: «Монотонно, ритмично. Я прямо представил себя в вагоне».
Чем дальше прогулка, тем больше Никита начинает слышать не буквально, а образно.
из машин
В туннеле шум машин напоминает
Просто
[пещера]
[МОРЕ МАШИН]
«вязкий, бурлящий, как изнутри горы»
волны
пад
до
во
волны
волны
волны
волны
волны
[ЗВУК РАЗВАЛИЛСЯ ПОПОЛАМ]
[НАЧИНАЕТСЯ ГРОМ]
[левое нет]
[ПРАВОЕ УХО РАБОТАЕТ]
[ВЛАЖНЫЙ ЗВУК]
[ВОДОПАД]
[ПРОГУЛКА ПО БЕРЕГУ]
Однако через какое-то время Никита начинает замечать, что теряет
«Никита, слушай звуки».
«Этот шум мне безразличен. Он знакомый. Это помогает сконцентрироваться».
Для него привычный шум — как защита: не нужно реагировать, можно думать.
Он перестаёт отличать источники и просто «живет в фоне». Город становится нейтральной акустической плоскостью, где сознание может свернуться внутрь и спокойно существовать.
Это честное наблюдение — активное слушание не может быть бесконечным. Но в этом тоже часть опыта. Он чувствует границу восприятия, и в самом этом ощущении — ценность.
«Хотелось, чтобы мои органы чувств сами воспринимали. Без моего участия. Просто чтобы информация проходила без напряжения».
Он сравнивает это с тем, как на выставке сначала смотришь активно, а потом идёшь мимо экспонатов — не потому что скучно, а потому что внимание — это усилие, и оно утомляется.
Он говорит, что не устал, а «ушёл в себя». Просто в какой-то момент нужно напоминание:
Когда маршрут выходит к Ленинскому проспекту, звучание становится другим — плотным, направленным, механическим. Но Никита не уходит в отторжение, а наоборот — адаптируется.
»
[ПЕРЕХОД]
[РОК + ПИВО = ОВРАГ]
[НА КРАЮ ЛЕСА]
«
Никита
Это не про саундмарки и термины. Это про честный опыт восприятия мира — и мира внутри.
«Я не знал, что так много ощущений может быть просто от того, что ты идёшь и слушаешь».
конец.Итоги
Мне как креативному продюсеру важно находить ассоциативные связи между абсолютно разными категориями, ведь на их пересечении рождаются новые смыслы. Мой медиум — это слово, так как в работе постоянно возникает необходимость защитить свои идеи с помощью красивых, но тем не менее конкретных выражений. На звуковой прогулке меня удивило, как привычные, повседневные сюжеты открываются с новой стороны, если немного помолчать и вслушаться. При минимальном вмешательстве медиатора в мой процесс знакомства со звуковой средой я умудрялся непрерывно фиксировать новые образы в своей записной книжке. Это очень приятное чувство.
С другой стороны, не только я обращался к звукам и наделял их субъективными значениями, но и звуки помогли мне узнать больше о себе. Например, я забывал слушать. В беседе с Андреем мы интерпретировали такую реакцию, как попадание в комфортную для меня звуковую обстановку. Ведь в начале прогулки я сказал о том, что идеальная акустика — это та, в которой ты можешь остаться наедине со своими мыслями.
В итоге, такой опыт стал для меня одновременно и творческим стимулом, и терапией. Изнутри наружу и снаружи вовнутрь. Как-то так.
С другой стороны, не только я обращался к звукам и наделял их субъективными значениями, но и звуки помогли мне узнать больше о себе. Например, я забывал слушать. В беседе с Андреем мы интерпретировали такую реакцию, как попадание в комфортную для меня звуковую обстановку. Ведь в начале прогулки я сказал о том, что идеальная акустика — это та, в которой ты можешь остаться наедине со своими мыслями.
В итоге, такой опыт стал для меня одновременно и творческим стимулом, и терапией. Изнутри наружу и снаружи вовнутрь. Как-то так.
Простые вопросы, вроде «какие звуки тебе приятны?», вызывают сложные воспоминания, образы, смыслы.
Прогулка становится не про уши, а про внутреннюю карту. Про звучание себя. Про то, как ты реагируешь, устаёшь, отключаешься, возвращаешься. Это не про саундмарки и термины.
Для Никиты звуковая прогулка — это не про анализ, а про ассоциацию.
«Это как в терапии: тебе дают образ — и ты по нему понимаешь, что у тебя внутри. Здесь то же самое, только через звук».
ЗВУКОВАЯ ПРОГУЛКА 25.05.
Групповые
МАршрут
Парк Музеон → Красный октябрь → Третьяковка → Комиссариатский мост
Мы собрались в точке, где пересекаются парки, мосты и городская плотность, — и отправились в путь. Без разговоров, без спешки,
с открытым слухом. Вместо маршрута — последовательность звучащих пространств. Вместо цели — внимательное присутствие.
Каждая остановка становилась поводом для фокусировки: мы слушали тишину, выбирали один звук и держали на нём внимание, отмечали, как звуки распределяются в пространстве, искали характерные «звуковые подписи» мест. Где-то звук давил, где-то рассыпался. Где-то был почти невидим, но ощущался телом.
Мы фиксировали свои ощущения: кто-то рисовал, кто-то писал, кто-то записывал видео. Мы слушали, как звучит день, как звучит город — и как мы звучим внутри него.
с открытым слухом. Вместо маршрута — последовательность звучащих пространств. Вместо цели — внимательное присутствие.
Каждая остановка становилась поводом для фокусировки: мы слушали тишину, выбирали один звук и держали на нём внимание, отмечали, как звуки распределяются в пространстве, искали характерные «звуковые подписи» мест. Где-то звук давил, где-то рассыпался. Где-то был почти невидим, но ощущался телом.
Мы фиксировали свои ощущения: кто-то рисовал, кто-то писал, кто-то записывал видео. Мы слушали, как звучит день, как звучит город — и как мы звучим внутри него.
ОСтановка 4.
Болотная набережная, около стройки
Болотная набережная, около стройки
ОСтановка 7.
Комиссариатский мост
Комиссариатский мост
ОСтановка 3.
Дворики Красного октября
Дворики Красного октября
ОСтановка 2. Патриарший мост
ОСтановка 1. Парк «Музеон»
Ниже — небольшие фрагменты того, как участники фиксировали своё восприятие во время прогулки. Это разные способы откликнуться на звук, перевести его в наблюдение, жест, мысль.
Запомни и воспроизведи
Как делать:
Прислушиваемся к месту: что делает его звучание уникальным?
Отмечаем звуки, которые можно назвать «звуковыми ориентирами» — подписью этого пространства.
Это может быть: металлический скрежет, далёкий ритм отбойного молотка, или наоборот — специфическая тишина.
Спрашиваем себя: будет ли этот звук здесь через месяц, через год?
Можно записывать:
• Что здесь звучит только сейчас
• Что может исчезнуть
• Что останется (и как изменится звучание без него)
Отмечаем звуки, которые можно назвать «звуковыми ориентирами» — подписью этого пространства.
Это может быть: металлический скрежет, далёкий ритм отбойного молотка, или наоборот — специфическая тишина.
Спрашиваем себя: будет ли этот звук здесь через месяц, через год?
Можно записывать:
• Что здесь звучит только сейчас
• Что может исчезнуть
• Что останется (и как изменится звучание без него)
Стоим в относительной тишине.
Пробуем уловить самые дальние звуки: лай
за несколько кварталов, поезд, самолёт, гул города.
Представляем, откуда они приходят и что там происходит.
Записываем воображённую сцену: кто, где,
в каком ритме звучит.
Пробуем уловить самые дальние звуки: лай
за несколько кварталов, поезд, самолёт, гул города.
Представляем, откуда они приходят и что там происходит.
Записываем воображённую сцену: кто, где,
в каком ритме звучит.
Как делать:
Как делать:
Идём по тихим улицам, в закрытых дворах, в местах, где ничего
не происходит «на поверхности».
Прислушиваемся к фоновым шумам
и теням звуков: гул лифта в доме, лёгкий скрип под ногами сверху, тихая музыка за окном.
Представляем, что может звучать там, где пока тишина: кто-то печатает, капает кран, играет скрипка
за стенкой.
Слушаем даже воображаемые звуки —
не как выдумку, а как внутреннюю догадку.
не происходит «на поверхности».
Прислушиваемся к фоновым шумам
и теням звуков: гул лифта в доме, лёгкий скрип под ногами сверху, тихая музыка за окном.
Представляем, что может звучать там, где пока тишина: кто-то печатает, капает кран, играет скрипка
за стенкой.
Слушаем даже воображаемые звуки —
не как выдумку, а как внутреннюю догадку.
Как делать:
Останавливаемся в одной точке и внимательно вслушиваемся 1−2 минуты.
Запоминаем: какие звуки доминируют? Что звучит на переднем плане, что на фоне? Есть ли ритм, плотность, паузы?
Через какое-то время в похожем пространстве делаем
то же самое.
Сравниваем ощущения.
Запоминаем: какие звуки доминируют? Что звучит на переднем плане, что на фоне? Есть ли ритм, плотность, паузы?
Через какое-то время в похожем пространстве делаем
то же самое.
Сравниваем ощущения.
Останавливаемся на локации, слушаем.
Придумываем саундтрек к моменту: жанр, темп, настроение.
Можно описать словами, напеть, вспомнить конкретный трек.
Потом — обсудить или записать: почему именно такой звук?
Придумываем саундтрек к моменту: жанр, темп, настроение.
Можно описать словами, напеть, вспомнить конкретный трек.
Потом — обсудить или записать: почему именно такой звук?
Как делать:
Закрываем глаза, стоим на месте.
Делим все звуки на три категории:
• Близкие (0−2 м)
• Средние (до 10 м)
• Далёкие (более 10 м)
Мысленно рисуем карту: где кто звучит, в каком направлении, как это ощущается.
Делим все звуки на три категории:
• Близкие (0−2 м)
• Средние (до 10 м)
• Далёкие (более 10 м)
Мысленно рисуем карту: где кто звучит, в каком направлении, как это ощущается.
Как делать:
Выбираем один звук: шорох листвы, тиканье, голос, шум воды.
Слушаем его 1−2 минуты, игнорируя всё остальное.
Отмечаем, как он меняется, исчезает, появляется вновь.
Слушаем его 1−2 минуты, игнорируя всё остальное.
Отмечаем, как он меняется, исчезает, появляется вновь.
Как делать:
Замираем на 1−2 минуты.
Не шуршим, не двигаемся, просто слушаем.
После — фиксируем все, что услышали.
Можно описывать, рисовать или просто проговаривать про себя.
Не шуршим, не двигаемся, просто слушаем.
После — фиксируем все, что услышали.
Можно описывать, рисовать или просто проговаривать про себя.
Как делать:
Прогулка складывалась из звуковых эпизодов — мест, где звук проявлял себя особенно чётко. Мы останавливались, прислушивались и выполняли разные упражнения. Вот наш маршрут — с остановками и заданиями, которые раскрывали звук с разных сторон.
Каждый слышит по-своему. Именно в этом и есть ценность таких прогулок — они позволяют замедлиться, прислушаться и обнаружить что-то новое в уже знакомом.
Такая прогулка может быть коллективной, а может — совсем личной. Можно идти вместе, можно идти в одиночку.
Такая прогулка может быть коллективной, а может — совсем личной. Можно идти вместе, можно идти в одиночку.
Важно не столько место, сколько настроенность на звук.
Попробуйте выбрать время и просто послушать. Не торопясь, не оценивая — просто быть в звуке. И, возможно, в этот момент город откроется иначе.
Попробуйте выбрать время и просто послушать. Не торопясь, не оценивая — просто быть в звуке. И, возможно, в этот момент город откроется иначе.
Слух — это тоже память. Мы храним не только слова и мелодии,
но и атмосферу мест: их звук, их тишину, их ритм.
Это упражнение — про внимание во времени. Мы слушаем одно пространство, а затем — другое, и пытаемся вспомнить, сравнить, уловить различия. Как будто «снимаем звуковой отпечаток», а потом сверяем его с другим.
но и атмосферу мест: их звук, их тишину, их ритм.
Это упражнение — про внимание во времени. Мы слушаем одно пространство, а затем — другое, и пытаемся вспомнить, сравнить, уловить различия. Как будто «снимаем звуковой отпечаток», а потом сверяем его с другим.
Если бы этот момент был сценой в фильме — какая музыка бы прозвучала?
Это задание про эмоциональное восприятие звука. Что ты чувствуешь в этот момент — и как бы ты выразил это через музыку?
Саундтрек момента
ОСтановка 6.
Большая Ордынка
Большая Ордынка
Иногда самые интересные звуки — те, которые почти не слышны.
Они создают фон, настроение, пространство. Это упражнение развивает слуховую чувствительность и воображение — ведь ты не просто слышишь звук, а достраиваешь его контекст.
Они создают фон, настроение, пространство. Это упражнение развивает слуховую чувствительность и воображение — ведь ты не просто слышишь звук, а достраиваешь его контекст.
Далекие звуки
Потайные звуки
Некоторые звуки едва слышны. Другие — не слышны вовсе, но мы как будто можем их вообразить.
Это упражнение развивает чуткость и воображение. Оно помогает замечать неочевидное: то, что звучит за стенами, внутри домов, за углами. А может — даже то, что не звучит в реальности, но присутствует в восприятии. Потайные звуки — это звуки догадки, звук «на грани слышимости».
Это упражнение развивает чуткость и воображение. Оно помогает замечать неочевидное: то, что звучит за стенами, внутри домов, за углами. А может — даже то, что не звучит в реальности, но присутствует в восприятии. Потайные звуки — это звуки догадки, звук «на грани слышимости».
ОСтановка 5.
Малый Толмачевский переулок
Малый Толмачевский переулок
У каждого места есть свои звуки — так же, как у человека есть голос. Но этот голос не вечен.
Некоторые звуки — устойчивые и узнаваемые. Другие — временные, исчезающие. Звон инструментов, гул стройки, эхо бетонного мешка — всё это может стать «подписью» локации, но только на время. Это упражнение — не просто про внимательность, но и про фиксацию переходности: того, что звучит сейчас, но может никогда больше не прозвучать.
Некоторые звуки — устойчивые и узнаваемые. Другие — временные, исчезающие. Звон инструментов, гул стройки, эхо бетонного мешка — всё это может стать «подписью» локации, но только на время. Это упражнение — не просто про внимательность, но и про фиксацию переходности: того, что звучит сейчас, но может никогда больше не прозвучать.
Поиск звуковых ориентиров
Звук всегда пространственен. Мы живём в звуковой сфере, даже если не думаем об этом. Это упражнение помогает почувствовать, где звучит звук, и как далеко он от тебя. Оно переключает слух из «линейного» режима (слышу — не слышу) в объёмный: где я внутри звуковой среды.
Звуковой радиус
Это упражнение — способ выбрать одного солиста. Мы учимся держать внимание: не рассеиваться, не прыгать от звука к звуку, а как бы "вклиниться" в один, даже если он тихий. Это работа с вниманием
и телесной концентрацией.
и телесной концентрацией.
Слуховое фокусирование
Что происходит, когда ты просто стоишь и ничего не делаешь, кроме как слушаешь?
Это задание — способ почувствовать пространство заново. Звук здесь не как сигнал или шум, а как поле, в котором ты находишься. Когда замолкаешь сам, начинают проявляться другие слои.
Это задание — способ почувствовать пространство заново. Звук здесь не как сигнал или шум, а как поле, в котором ты находишься. Когда замолкаешь сам, начинают проявляться другие слои.
Слушание в тишине
